Ра сидел на разбитом табурете посередине обшарпанной комнаты, с постерами красоток на стенах и держался за голову. В голове было пусто и противно. Его не отпускало ощущение того, что что-то не так, что-то изменилось за то время, пока он пил с Гором и русским мужичком Иваном. За окном была видна типичная новостройка и поле за ней. По стеклу стекали капли дождя и в форточку ощутимо тянуло сыростью и холодом.
В прихожей хлопнула дверь и на пороге комнаты показался хозяин квартиры, с авоськой в руках, откуда торчали зелёное горлышко бутылки и банка солёных огурцов.
- Бабки на лавочке говорят, что такой погоды уже тыщу лет не было, - радостно потирая руки, скороговоркой сказал Иван. - Видать, Земля на самом деле со своей оси соскочила и ледниковый период наступит скоро.
- Тысячу лет назад была прекрасная погода и светило солнце, - с достоинством произнёс Ра. Вдруг на его лице появился испуг и недоумение. - Слушай, Иван, а какое сейчас число на календаре? - быстро спросил он.
- С утра десятое было, - гоготнул мужичок, скручивая бутылке горлышко. - Давай выпьем за солнце! А то его давно уже нет.
- А месяц какой? - с надеждой спросил гость, - Не май, случаем?
- Да какой май! Июль месяц на дворе, а всё никак дожди и холод не пройдут, - махнул рукой Иван. - На грядках болото, огурцы вон из подполов достаём!
Ра вскочил, опрокинув табурет и быстро стал набирать на мобильном телефоне номер. Послышался гудок вызова и громкий щелчок. Фигура гостя окуталась сизым дымом и внезапно он исчез, лишь в воздухе повисли прощальные слова из дыма: "Удалился исполнять обязанности бога".
- Эй, а на посошок-то! - крикнул в пустоту Иван. - На посошок-то не выпил! На улице стало тихо - дождь прекратился и запели птицы.
-----
«… Золото — прекраснейший из металлов. Что происходит с драгоценными камнями, за которыми едут на край света? Их продают и превращают вконце концов в золото. С помощью золота можно не только делать все что угодно в этом мире, с его помощью можно извлечь души из чистилища и населить ими рай …»
Христофор Колумб. Письмо королю Фердинанду.
Я бежал по гулкому коридору, шлёпая по мелким лужам. Мимо мелькали тусклые лампочки и толстые пучки проводов. Коридор плавно поворачивал налево, пол понижался и вскоре путь мне перегородила куча истлевшего трепья. Ощутимо воняло, вокруг валялись стреляные гильзы и окурки дешёвых сигарет. За кучей виднелся высокий зал, плохо освещённый единственной лампой дневного света.
- Бардак, - подумалось мне.
- Точно, бардак, - вдруг из глубины зала ответили мне.
Перехватив поудобнее лом, я осторожно стал перебираться через мусор. Куча колыхалась и хрустела.
В тёмном углу помещения, на высоком кресле восседал седой человек.
- Ледники растают, уровень мирового океана поднимется, над водой останется только Тибет. Далай-лама хохочет, - надтреснутым голосом проговорил он.
Кресло подпрыгнуло, взвизгнуло колёсиками и умчалось, унося странного старца, в боковой ход. Стало оглушительно тихо. Лампа с тихим треском потухла и стало совсем жутко.
Щёлкнув включателем, зажёгся фонарь на моей каске. Мощный луч света прорезал пыльную мглу бункера, выхватывая из темноты покосившиеся шкафы и разбитые мониторы. В одном из углов тускло светилась куча жёлтых, покрытых бурым налётом, брусков.
Уже поднимаясь в колодце, обливаясь потом и проклиная свою жадность, я вспомнил, что по телевизору обещали невиданную жару всё лето...
«Металл он и есть металл. Но этот— глупый металл. Из железа паровоз, или трактор, или башню какую. Из алюминия самолет, из меди провод. А из этого сплошная судимость».
Безвестный шурфовщик.
----
По пустынным улицам печально шествовала процессия: человек в НАТОвском камуфляже в одной руке сжимал поводок с собакой, выкрашеной в цвета Грузии, а в другой у него был хобот слона, на боку которого красовался триколор России. Они шли на встречу поднимающемуся диску солнца, давя на своём пути мелкие осколки разбитого стекла.
----
Закинув ноги на стол, я читал "Экксперт". Напротив меня сидел человек в мятом костюме; галстук был небрежно расслаблен, а на брюках засохла серая грязь. Он пил из горлышка тёмное пиво "Amsterdam" и курил сигарету. Смеркалось. За пыльным окном шумели деревья, роняя на землю жёлтые листья.
С тихим гудением по столу пополз мобильный телефон. Я хмыкнул, прочитав имя абонента.
- Внимательно!
- 47!
- Не, 56 лучше.
- А может, 101?
- Пофиг. Сегодня в 19.00. Место старое.
- Буду.
Хрустнув всеми суставами, я потянулся. Отбросил журнал за диван и громко хлопнул в ладоши.
Человек в мятом костюме сыто рыгнул, выбросил бутылку в окно, и, подняв лицо к потолку, протяжно завыл. Глаза его бешенно вращались, руки выписывали причудливые траектории. Стремительно соскочив с пола, владелец грязных брюк издал сдавленный стон и выпрыгнул вслед за бутылкой.
В комнате стало тихо, лишь настенные часы вдруг громко затикали. Я взял пепельницу и швырнул ею в часы. Не попал, но часы замолкли. За окном раздался вой милицейской сирены, сопровождающийся рёвом истребителя, промчавшегося над крышами города.
В окно смотреть было лениво, но жутко интересно. Толпа внизу неодобрительно гудела, в дверь требовательно зазвонили.
Проснувшись на полу около своей кровати, я долго соображал где я и почему на мне мятая рубашка и галстук. В дверь требовательно звонили...
